Не жди меня напрасно

“Не нужно меня ждать”

⸻

Глава 1. Обещания на весах

Семён постоянно твердил Любе, что ей стоит похудеть. В супермаркете без церемоний выкладывал из корзины бекон, морщился, увидев булочки, а в магазине одежды с демонстративным выражением лица указывал на ярлык:
— Раньше ты в M-ку влезала, — говорил он, будто это был укор, а не воспоминание.

Любе было больно это слышать. Она не считала себя полной, и окружающие не давали поводов думать иначе. Её тело было женственным, мягким, живым. Но Семён смотрел на неё так, будто в каждом её килограмме видел предательство их общего будущего.

— А если я ребёнка рожу? Что будет тогда? Некоторые по тридцать килограммов набирают! — с вызовом спрашивала Люба.
Семён отводил взгляд, переводил разговор на другую тему, как будто слово “ребёнок” стало табу. Когда-то он сам мечтал об отцовстве, называл детей по именам и даже выбирал коляску наугад, просто так — для настроения. А теперь всё было иначе.

На день рождения он вручил ей коробку с надписью Fitness Club Premium.
Годовой абонемент в спортзал.
Люба надеялась на фотоаппарат — тот самый зеркальный, о котором они говорили много вечеров подряд. Она мечтала заниматься фотографией, записалась на курсы, пользовалась фотиком подруги. Но мечта осталась без рамки. Люба проплакала всю ночь.

— Вот похудеешь — и купим, — сказал Семён, как будто её талия напрямую была связана с объективом.

⸻

Глава 2. Вопреки

Люба решила делать назло. После работы она шла не в зал, а в торговый центр. На фудкорте заказывала картошку фри, бургеры и молочные коктейли. Потом звонила маме:

— Мам, я правда толстая?
— Глупости! Ты у меня самая красивая! Не слушай этого Семёна. Приезжай ко мне, я тебе пирожков напеку…

Но Люба не ехала. Семён не любил деревню. Всегда находились какие-то планы на выходные — выставки, вечеринки у друзей, спортивные матчи. Люба извинялась, обещала приехать на следующий праздник, но снова оставалась в городе.

На майские праздники друг Семёна позвал их на свадьбу. Люба решила: пора взять себя в руки. Зал, диета, вода с лимоном. Фигура стала подтянутее, но до заветного M ещё далеко.

— Мне бы платье новое… — с надеждой сказала она.
— Вот похудеешь — тогда и купим, — буркнул он.

— Поженимся тоже, когда я похудею?

Их взгляды встретились. И в тот момент Люба поняла: она сказала вслух то, чего боялась больше всего — правду, которую Семён прятал за замками «заботы». Он уже сделал предложение год назад, но свадьбу откладывали «ради накоплений». На деле копилось только раздражение.

— Я хочу, чтобы ты была самой красивой невестой, — проговорил он.
— Тогда давай в сентябре. Без путешествия. Главное — свадьба.
— Обещаешь похудеть?
— Обещаю.

⸻

Глава 3. Всё ради него

Свадьба друга прошла в шуме и веселье. Люба почти не ела, лишь клевала листья салата. Она смотрела на худых девушек, с аппетитом поедающих торты, и задавалась вопросом: почему им можно, а ей — нет?

Она поставила себе цель. Тренировки — ежедневно. Питание — строго по плану. Гречка, грудка, брокколи. Семён крутил носом:

— Я жрать эту курицу не буду. Я не худею, мне можно нормальную еду!

Он стал есть вне дома — заказывал пиццу, приносил бургеры. Запах сводил Любу с ума. Она запиралась в ванной и плакала от злости на себя и на голод. Иногда срывалась. На работе коллега уговаривала: «Ты и так красавица, скушай кусочек торта», и Люба сдавалась. Потом — слёзы. Потом — спортзал. Потом — чипсы по дороге домой.

— Мам, я не справляюсь…
— Приезжай ко мне, доченька. Не хочешь пирожков — сварю тебе супчик. Только приезжай…

⸻

Глава 4. Коробка цвета молока

В июне Семён преподнёс Любе большую коробку кремового цвета. Улыбался, будто только что исполнил её заветную мечту.

— Что это? — спросила Люба.
— Подарок. Ты заслужила. Сама посмотри.

Внутри лежало платье. Белое. Свадебное. Простое, с нежным кружевом и тонким поясом.

— Увидел его и понял — твоё, — сказал он. — Под него ты точно войдёшь в М.

Люба взяла платье в руки. Оно было действительно красивым. И маленьким. Очень маленьким. Не просто M — XS.

Она ничего не сказала. Только кивнула.

⸻

Глава 5. Уход

Лето прошло в истощении. Вес уходил, но вместе с ним уходили и силы, и радость. Фотоаппарат так и не появился. Бесконечные разговоры о еде, весах, животе. Любовь растворялась между калориями.

В августе Люба почувствовала, что болит живот. Проконсультировалась у врача. Беременность. Срок — пять недель.

Она сидела на кухне, глядя на тест, на УЗИ, на свою чашку с овсянкой.

— Семён, — сказала она вечером. — Я беременна.

Он замер.

— Сейчас? Когда у нас свадьба через месяц? Люба, ну ты ведь знаешь, я хотел, чтобы всё было по плану…

— А по какому плану ты хотел ребёнка, Семён? Когда я стану манекенщицей?

Он ничего не ответил.

— Я уеду к маме, — сказала она спокойно. — Мне нужно подумать.

Семён не удерживал. Только пожал плечами:

— Как хочешь.

⸻

Глава 6. Пирожки с картошкой

В деревне было тихо. Мама обнимала Любу каждый день, готовила супы и свежую выпечку. Люба ела. Много. С аппетитом. Набирала вес, но впервые за долгое время чувствовала, что живёт.

Она купила фотоаппарат — в кредит, но купила. Делала снимки природы, соседских детей, мамы в огороде. Публиковала в соцсетях. Люди стали писать, просить снять портрет, семью, день рождения.

Через пару месяцев ей предложили маленькую подработку в районной газете. Потом — в свадебном агентстве. Потом — целиком на фриланс.

Её тело менялось. Становилось мягче, круглее, беременнее. Но Люба впервые не смотрела на себя с отвращением.

Семён писал. Звонил. Сначала сухо — “как ты?”. Потом стал звать обратно. Потом — угрожать. Потом — умолять. Говорил, что понял, что скучает, что купил фотоаппарат.

— Не нужно меня ждать, Семён, — однажды ответила она. — Я больше не та, кого ты хотел. И, слава богу.

⸻

Глава 7. Новая свадьба

Через два года Люба стояла в белом платье. На ней не было размерной бирки — она сама сшила это платье, соединив мягкий шёлк и лёгкое кружево. Она была беременна снова. Жених держал её за руку и не отводил взгляда.

— Ты самая красивая, — прошептал он.

Её фотоаппарат лежал рядом на столике — она снимала кадры до того, как подошла к алтарю. Снимала свою новую жизнь.

И когда в соцсетях она увидела в «архиве воспоминаний» фотографию той коробки кремового цвета, улыбнулась.

Она больше не влезала в XS.
И ни за что не хотела.
Глава 8. Глаза дочери

Дочь родилась в октябре.
Тёплая, капризная, с тёмными волосами и упрямым выражением лица. Люба посмотрела в её глаза — и будто увидела себя, ту самую, которую пытались согнуть под чьи-то чужие стандарты.
— Марта, — сказала она. — Ты у меня будешь свободной. И красивой. Не из-за цифр на весах. А потому что ты — ты.

Муж, Алексей, держал малышку с осторожностью, будто боялся её испугать. Но в его глазах было столько нежности, что сердце Любы щемило от счастья.
— Ты справилась, — шептал он. — Ты сильная. Ты настоящая.

Он не просил, чтобы она «похудела», не навязывал рамок. Он любил её в мягких ночнушках, с растрёпанными волосами, с тёмными кругами под глазами — потому что знал, какой труд — быть матерью, быть женщиной, быть живой.

⸻

Глава 9. Фотоаппарат и судьба

Люба развивалась в фотографии.
Работы заказывали чаще — свадьбы, семейные портреты, каталоги для магазинов одежды. Она даже сняла фоторепортаж про жизнь в деревне — его опубликовали в региональном журнале.

Она с удивлением замечала: люди искренне восхищаются её творчеством, никто не спрашивает, какого она размера.
На съёмках будущие невесты стеснялись своих «недостатков», и Люба подходила к ним мягко, с пониманием, помогая расслабиться.
— Ты уже красивая, — говорила она. — Это я тебе как фотограф и женщина говорю.

Однажды, снимая свадьбу, Люба увидела среди гостей знакомое лицо. Высокий, с короткой стрижкой, в сером пиджаке. Семён.

Он тоже узнал её.
Подошёл не сразу — сперва смотрел издалека, как будто сомневался, настоящая ли она. Она — в светлом платье, с камерой, с уверенной улыбкой.

— Люба? — произнёс он наконец.

— Привет, Семён, — ответила она спокойно.

— Ты… ты изменилась.

— Да. Выросла. А ты?

Он замялся. Что-то говорил про работу, про поездку в другой город, про то, что вспоминал её.

— Я тогда, — начал он, — был неправ. Прости.

Она смотрела на него — и не чувствовала ничего. Ни боли, ни злости. Только лёгкую жалость.
Он стоял, прежний. Всё ещё оценивающий. Всё ещё пытающийся что-то доказать. Но ей это уже было не нужно.

— Я тебя давно простила. И забыла, — сказала она. — У меня теперь другая жизнь. Настоящая.

Он посмотрел ей вслед, пока она уходила с камерой к смеющимся детям, к солнцу, к новой жизни.

⸻

Глава 10. Вернуться к себе

Вечером, когда Марта уснула, Люба перебирала фотографии со свадьбы. Среди снимков был кадр, на котором случайно попал Семён — отстранённый, одинокий, будто чужой среди веселья.

Алексей зашёл в комнату и поцеловал её в макушку.
— Хороший день?
— Очень.
— Что-то грустишь?

— Встретила человека из прошлого.
— Больно?
— Нет. Я просто поняла, как далеко ушла.

Он обнял её.
— Хорошо, что ты теперь здесь. Со мной.
— Хорошо, что я — это снова я, — прошептала Люба.

⸻

Глава 11. Письмо маме

Через месяц Люба написала письмо маме. Бумажное, как в детстве.

Мама, ты всегда говорила, что я самая красивая. И ты была права.
Я долго училась верить в это, но теперь — верю.
Спасибо тебе за пирожки, за суп, за теплоту.
У меня всё хорошо. Мы с Алексеем любим друг друга. У Марты твой подбородок.
Я фотографирую жизнь, и она улыбается мне в ответ.

Обнимаю.
Люба.

⸻

Глава 12. Последний кадр

На выставке в городе висела её работа.
Снимок назывался: “Женщина с фотоаппаратом”.
На фото — девушка в белом платье, стоящая перед зеркалом. Её глаза смотрят прямо в объектив, в саму себя.
Это был автопортрет.

Под фотографией — цитата:

«Я не влезаю в XS. И не хочу. Я влезаю в себя. А это — важнее.»
Глава 13. Возвращение

Осенью мама Любы сломала руку — неудачно упала, выходя на крыльцо.
— Не переживай, доченька, всё в порядке. Просто гипс на пару недель.
Но Люба бросила всё — работу, съёмки, и с маленькой Мартой поехала в деревню. Алексей пообещал присоединиться через пару дней, но пока была только она — взрослая, спокойная, нужная.

На кухне пахло тем самым супом, из детства. Люба резала зелень левой рукой, правой придерживая дочку, которая с интересом изучала мамин телефон.
— Мам, прости, что редко бывала у тебя. Я тогда… не умела дышать сама.
— Главное, что теперь умеешь. Я вижу — ты счастлива. А это всё, чего я когда-либо хотела.

Марта бегала по двору, цеплялась за кошку, собирала листья. Люба смотрела — и думала: Вот она, жизнь. Прямая, как аллея, ведущая к родному дому.

⸻

Глава 14. Судьба не по размеру

Семён объявился неожиданно. Позвонил. Спросил, может ли встретиться, “буквально на пять минут”.
— Ты в деревне? Я рядом.
— И что?
— Просто хочу кое-что вернуть.

Они встретились у калитки. Он стоял с коробкой. Та самая кремовая. Свадебное платье.

— Мне больше не нужно это, — сказал он. — Ты была права. Я был дурак.

— Платье не виновато, Семён, — сказала она. — Оно просто не моё. Как и ты.

Он смотрел долго, будто надеялся, что она скажет ещё что-то. Но Люба уже держала Марту на руках.
Марта зевала и прижималась к маме щекой.

— У тебя красивая дочь.
— Да. Вся в себя.

Семён ушёл. И в этот раз — навсегда.

⸻

Глава 15. Сила кадра

После публикации фотосерии о женщинах из глубинки Любу пригласили в большой проект — выставка в Москве, участие в документальном фильме.

— Ты готова? — спросил Алексей.
— Я никогда не была так готова.

На презентации в галерее стояли десятки её снимков. На каждом — женщина. Не модель, не идеал. Настоящая.
Молодая мать с тёмными кругами под глазами.
Пожилая доярка с руками, покрытыми трещинами.
Школьница с косичками, впервые влюблённая.

В каждом лице — свобода.

На Любу смотрели. Аплодировали. Подходили, благодарили, плакали. Кто-то шептал:
— Вы не представляете, как ваши фото помогают принять себя…

Она знала. Представляла. Потому что когда-то сама смотрела в зеркало и не видела там себя.

⸻

Глава 16. Письмо себе

Поздним вечером, в гостиничном номере, Люба достала блокнот и написала:

Дорогая Люба из прошлого,

Ты так боишься быть не такой. Ты думаешь, что любовь нужно заслужить — телом, молчанием, уступками. Но любовь не измеряется весами и сантиметрами. Она либо есть, либо нет.

Ты не виновата, что тебя любили условно. Но теперь ты — другая. Ты не ждёшь, пока кто-то скажет, что ты хороша. Ты знаешь это сама.

И если бы ты могла увидеть себя сейчас — стоящую в белом зале, с фотоаппаратом в руках и малышкой на руках — ты бы расплакалась. От счастья.

Ты выстояла. Ты вернулась домой — к себе. И это главное.

⸻

Глава 17. Спокойствие

Прошло два года.
Марта пошла в первый класс.
Люба открыла небольшую студию фотографии в городе. Её работы печатали в журналах, но важнее были обычные люди. Мамы с детьми. Пожилые пары. Молодые девушки, пришедшие за поддержкой, не за кадром.

— У вас свет в глазах, — говорили они.
— У меня — свобода, — отвечала Люба.

В студии висела надпись, выжженная на дереве:

“Ты уже достаточно хороша. Просто будь собой.”

Люба улыбалась, встречая каждую гостью, и вспоминала тот вечер, когда ей подарили платье «на два размера меньше».
Теперь она знала: не всё, что тебе дарят, тебе нужно принимать.

Иногда вещи, которые тебя не вмещают, просто не твои.

⸻

Конец (или начало).